Свет на облаках - Страница 80

* * *

Барки пришлось купить, и недёшево. Майни шипела от жадности, и всё бормотала, что подобные деньги за перестраховку — это слишком. К тому же, может не сработать! Но вдруг, вдруг, вдруг… Эмилий уже ускакал на север, а теперь черёд Эйлет — со всей тыловой командой, на восемнадцати барках. Настоящий флот.

Задача была понятная — срубить мост, чтоб армия Брихейниога могла подойти к месту боя по левому берегу, и ударила саксов во фланг и тыл. Внезапно. Расстороенных битвой с диведцами — и неважно, победителей или побеждённых. Новым и странным было то, какой мост предстояло построить. Не на обычных сваях-быках — а на лодках. Вот на этих самых барках! Так должно было получиться гораздо быстрее. Хорошая идея. Только Эмилий отчего-то, выслушивая задание, отразил на лице понимание. Не собственно задачи, а — тайного. Словно он узнал про Майни что-то очень важное и интересное.

Эйлет решила — римлянин всё ей расскажет. Только сначала нужно его догнать… Увы, этого оказалось недостаточно — слишком много работы свалилось. Армию снабжать, мосты строить — не с тарелками бегать да рагу по-мунстерски варить. И людей узнаёшь совсем иначе, чем по залу трактира. Только вот толковые женихи всё никак не попадаются! Разве только римлянин. Иноземец, это плохо. За ним ни клана, ни гильдии, а род если и есть, так за морями остался. Но отцу не в первой брать в дом чужаков! Майни же принял… И неважно, что сида. Главное — умная и сильная. И верная. Такую в семью принять — честь!

Вот и Эмилий. Умный и сильный. А верность и честь… Как их проверишь? Эйлет ломала себе голову — те немногие минуты, когда не раздавала указания рабочим, не барахталась в холодной воде, спасая сдуру посаженную на мель барку, не тянула верёвки и блоки, подавая пример, не ругалась с кормчими идущих вниз судов, которым мост перегородил путь. Не спала, наконец!

Она совершенно не подозревала, что проверка, бряцая сбруей и оружием, во весь опор летит к её мосту. Командир уэссексцев, издёрганный постоянными упрёками в бездействии, решил провести глубокую разведку.

то были лучшие — из тех, кто остался. Самые доспешные, самые умелые, храбрые и осмотрительные разом. Все — рыцари, цвет уэссекских тэнов — служилого сословия, более всего напоминавшего дворянство. Ни слуг, ни оруженосцев, лишь несколько опытных латников. Работа предстояла опасная и трудная. Требовалось обойти сильных, до поры не обращать внимания на слабых. Вернуться, рассказать. И только увидев достойную цель, бросаться в атаку.

Понтонный мост, уже перекрытый на всю длину, безусловно, такой целью являлся.

Эмилий не был бы римлянином, если бы не организовал охранение. А гленская тыловая команда состояла из воинов. Сида их буквально из рядов вырвала — тех, кого кланы поставили бы в строй. Сказала — снабжение нужнее лишней сотни бойцов. Те сперва ворчали, но после того, как армия Глентуи пролетела свой путь втрое быстрее обычного, умолкли. Поняли — стали подручными по военной магии. А это — боевая работа, и даже почётная.

Топоры у гленцев и без того под рукой были. Многие и дротики похватать успели. В том числе Эйлет. Вот и оказалась в первом ряду, возле Эмилия. Спереди — нахальная зелень заливного луга, не обращающего внимания на давно наступившую зиму, потеющая грязью грунтовая дорога. За спиной — ленивый поплеск речной волны и остов недостроенного моста. Короткий строй — три линии, меньше никак — нужно, чтобы бойцы чувствовали поддержку. Людей, которых для стройки было вполне достаточно, вдруг оказалось ничтожно мало.

А потом показались саксы. Первый удар — несильный, вскользь — как у конницы, только начавшей привыкать к стременам. Полетели дротики — немного, да ни одного мимо. На место раненых и убитых встали люди из второго ряда. Саксы напали снова. Вновь — хрипы, стоны. Вновь свежие люди в первом ряду — но уже с заминкой.

Эмилий сознавал — то, что гленцы ещё не побежали — уже чудо. Нормальные легковооружённые африканцы или греки бросились бы наутёк после первой такой атаки, гвардейцы — после второй. Уж очень это страшно — вставать на место второго уже убитого, поднимать тёплое от его рук копьё, и видеть — ни один враг не повержен. И даже не задет.

Эмилия это почти не касалось. Он был слишком хорошо обучен — и слишком рассудителен. Он считал — у саксов по два дротика, сейчас они закончились. Теперь будет третья атака. Теперь они подойдут на копейный удар. Если удастся пустить рыцарям кровь — есть шансы, что камбрийцы снова устоят. И настроение станет совсем другое.

Эйлет не успела схватить щит. Только копьё. А кольчугу — с утра нацепила, да скоро в воду лезть пришлось, вот и скинула, чтоб не заржавела. Первый же дротик был — её, но левая рука Эмилия чуть дёрнулась, и жало, пробив щит — равно округлый со всех сторон, как принято говорить — остановилось в дюйме от её груди. При этом Эмилий не бросил отяжелевший щит, и поймал ещё два снаряда — один свой, один — опять — её. Ей даже показалось, что римлянин успел одобрительно подмигнуть. Мол, хорошо держишься, белобрысая. Но после второго наскока щит стал неподъёмным, и упал под ноги.

Тогда она и решилась. Страх куда-то ушёл. "Покажешь спину — умрёшь без толку". Слова отца, слова матери, слова сиды, слова сэра Эдгара, гонявшего её на ополченских учениях до семижды семи потов. В то время, как другим девчонкам — ну, не то, чтобы спуску давал, но обходился без особого пристрастия. Когда выяснилась причина — Майни с комендантом перемолвилась — Эйлет с сестрой неделю разговаривать не хотела бы. Только хитрюга заболела вовремя! Теперь это же кричал Эмилий — а расслышала, похоже, только она. И, когда конница проносилась мимо, безнаказанно раня и убивая точными ударами вжавшихся друг в друга бриттов, отчаянно выставивших свои коротковатые жала, сделала шаг вперёд. Повернула копьё, как учил отец, зацепила заднюю ногу рыцарской лошади, и резанула листовидным наконечником. Шаг назад. А всадник с выбеленным конским хвостом на шлеме падает вместе с забившейся лошадью — слишком близко к камбрийским рядам. Снова выпад — и щит, и кольчуга не спасают сакса. Снова в строй!